https://www.foreignaffairs.com/.../russia-rebound-moscow...
Отскок России
Как Москва частично оправилась от военных неудач
Барри Р. Позен
4 января 2023 г.
«Все глупые русские мертвы». Так заявили украинские официальные лица в июле 2022 года, пытаясь объяснить, почему российская армия отказалась от чрезмерно амбициозной стратегии и дилетантской тактики, которые определяли ее поведение в первые недели войны.
Наверное, было слишком рано для этой шутки.
Русские продолжали делать много глупостей и продолжают делать.
Но в целом интуиция украинцев летом кажется правильной: когда дело доходит до общей военной стратегии, Москва, похоже, стала умнее.
Российские стратегические решения наконец начинают обретать военный смысл. Частичная мобилизация резервистов, которую президент России Владимир Путин отдал в сентябре, укрепила российские силы на фронте. Кампания бомбардировок украинской энергетической инфраструктуры, начавшаяся в октябре, вынуждает Украину и ее союзников направлять ресурсы на защиту городского населения страны, уязвимого для суровой зимней погоды при отсутствии электричества. А вывод российских войск из Херсона в ноябре спас боеспособные части от уничтожения и высвободил их для действий в других местах.
В июле я утверждал, что война зашла в тупик. Учитывая последующие успехи Украины в освобождении территории в Херсоне и Харькове и вокруг них, моя оценка была явно преждевременной. Но стоит отметить, что этих успехов Украина добилась в тот период, когда силы России были наиболее слабыми, а ее руководство – самым слабым. Несмотря на успехи Киева, горькая правда остается в том, что тогда и сейчас соотношение потерь русских и украинцев, по оценкам США, составляет один к одному.
Это не война, которая просто идет в пользу Украины. Скорее, она превращается в войну на истощение, в состязание, в котором любая победа любой из сторон будет стоить дорого. Даже смутные очертания этого будущего должны заставить и Украину, и Россию желать избежать его, но ни одна из стран, похоже, не готова к переговорам, не говоря уже о том, чтобы идти на трудные компромиссы, которые могли бы обеспечить компоненты урегулирования.
Украина и ее сторонники могут надеяться, что Россия одумается и просто откажется от войны, но такой исход выглядит маловероятным. Они также могут надеяться на крах России на фронте или дома, но шансы на любой сценарий также невелики. Наиболее многообещающим курсом для Соединенных Штатов было бы подтолкнуть обе стороны к столу переговоров, поскольку только Вашингтон имеет на это право. Но решил этого не делать. И так война продолжается с трагической человеческой ценой.
СВЕЖИЕ СИЛЫ
Первоначальный план Путина — свержение украинского правительства в результате рейда спецназа и воздушно-десантных войск — потерпел крах. Русские пытались спасти кампанию, перебросив большое количество танков, артиллерии, пехоты и вспомогательных войск по суше, но эти усилия не увенчались успехом перед лицом постоянных украинских засад.
По мере того как надежды Путина на быструю и легкую победу испарялись на поле боя, потери с обеих сторон росли. Подсчитать количество жертв сложно. Разведывательное сообщество США опубликовало оценки, согласно которым общее число жертв составляет 100 000 человек для русских и 100 000 для украинцев. Непонятно, как были получены эти цифры, но с украинской стороны они примерно соответствуют 13 000 погибших военнослужащих, о которых украинские официальные лица заявляют, что их армия понесла, и отслеживают соотношение убитых и раненых, которое американские войска испытали в Ираке. Если использовать соотношение сил США на европейском театре военных действий Второй мировой войны, число украинских потерь, вероятно, приближается к 50 000 человек. Учитывая мнение официальных лиц США о примерно сопоставимых потерях, российские потери должны лежать в том же диапазоне: от 50 000 до 100 000 человек.
Поскольку большинство потерь приходится на боевые части, как для Украины, так и для России, эта оценка будет означать, что каждая армия потеряла убитыми или ранеными почти столько же боевых солдат, сколько она выставила в начале войны. Правда, легкораненые, возможно, уже вернулись на фронт или скоро вернутся. Но даже если этот фактор фактически сведет на нет половину потерь каждой стороны, каждая из сторон все равно безвозвратно потеряет половину первоначального личного состава танковых и пехотных батальонов — серьезное снижение боевой мощи.
Чтобы восстановить эту власть, и Украина, и Россия спешили пополнить свои ряды. Украине удалось относительно эффективно пополнить свою армию. Частично его преимущество было связано с десятками тысяч украинцев, которые, стремясь защитить свою страну, вызвались в бой добровольцами в те первые месяцы. Но вполне вероятно, что настоящим козырем в рукаве Украины были десятки тысяч опытных ветеранов, которые с 2014 года воевали на Донбассе и были призваны в состав резерва украинской армии после завершения своего первоначального срока службы. Многие из них использовались для доведения первоначальных сил Украины до полной численности во время вторжения, но некоторые, вероятно, оставались доступными для замены убитых и раненых солдат в течение нескольких месяцев.
Россия объявила о намерении набрать 300 000 дополнительных военнослужащих.
В гонке за возмещение потерь на поле боя Россия оказалась в явно невыгодном положении, поскольку Путин направил на Украину свои лучшие силы. На начальном этапе вторжения российские вооруженные силы, по-видимому, задействовали около половины своих основных соединений — около 40 бригад. Вполне вероятно, что в эти 40 бригад входило большинство опытных российских солдат. В состав большинства российских боевых частей входит большое количество призывников, служащих вместе с профессиональными войсками, но Путин настоял на том, чтобы призывников не посылали на фронт. Таким образом, по необходимости оставшиеся 40 с лишним бригад были лишены наиболее подготовленного личного состава.
Силы пополнения, собранные Россией в начале лета, потерпели неудачу на поле боя. Русские части становились все слабее и слабее, и русским командирам приходилось грабить силы с одного участка фронта для усиления других участков. Украинцы атаковали, воспользовавшись слабой обороной русских, особенно в Харькове, чтобы освободить больше территории во время своего впечатляющего наступления в начале сентября. Путин понял, что ему нужно больше войск.
Отсюда его приказ о мобилизации русских резервистов, объявленный в конце сентября. Несмотря на все анекдоты о неопытных новобранцах, некачественных казармах, неадекватном снаряжении и ограниченной подготовке, мобилизация кажется разумным ответом на оперативные и тактические проблемы российской армии. Россия объявила о планах на 300 000 дополнительных военнослужащих, и математика складывается. Армии нужны 200 000 новых солдат, чтобы вернуть в полную силу 40 бригад, оставленных в России, плюс 100 000 для восполнения убитых или раненых в боях.
Хотя некоторые мобилизованные российские резервисты могут не иметь военных навыков, многие, вероятно, имеют их. Еще до вторжения российская армия ежегодно обучала около 250 000 призывников и отправляла их обратно к гражданской жизни. Мобилизация наверняка застала многих из этих людей. По общему признанию, чтобы предотвратить немедленную катастрофу, Россия отправляла на фронт смесь подготовленных и неподготовленных, компетентных и некомпетентных, без особой переподготовки. Но около 200 000 военнослужащих проходят более основательную подготовку в России и Беларуси.
Спецслужбы США, без сомнения, делают все возможное, чтобы выяснить, серьезны ли эти усилия. В 1982 году в меморандуме межведомственной разведки был сделан вывод о том, что Советы могут мобилизовать резервистов, переобучить их и подготовить к наступательным операциям примерно за месяц. Если сегодняшние усилия России по обучению — это больше, чем просто театр военных действий (наращивание дополнительного времени с учетом того факта, что российская армия находится в худшем состоянии, чем ее советская предшественница), 40 свежих и умеренно хорошо обученных бригад должны быть готовы к бою в течение нескольких месяцев. Что русские будут делать с этими силами, пока неизвестно. Как минимум, эти бригады усилят оборону на фронте и значительно повысят стоимость украинских усилий по возвращению своих земель в четырех районах, на которые претендует Россия. Их можно даже использовать для возобновления наступления, хотя, учитывая силу и решительность, которую продемонстрировали украинские военные, такой ход был бы неразумным.
УМНЫЙ ОТДЫХ
Как и мобилизация, уход России из Херсона в ноябре имел военный смысл. Как заметил сам Путин, линия соприкосновения между российскими и украинскими войсками была длинной, почти 1000 миль, а российские силы были рассредоточены. Успешный прорыв Украины в Харькове в сентябре сократил фронт, который Россия должна была защищать, примерно до 600 миль. Но даже этого было недостаточно. Русские войска высунули шеи на западном берегу Днепра у Херсона. Разумным военным решением было вывести их, и после долгих колебаний и значительного военного давления со стороны Украины именно это и сделала Россия. Тот факт, что Путин был готов сделать что-то, чего он явно не хотел, говорит о том, что теперь он в некоторой степени доверяет своим командирам и что некоторые из них дают разумные военные советы.
Нельзя отрицать, что русские были вынуждены отступить, и сам факт того, что им пришлось это сделать, несомненно, расстроил Путина. Но русские провели одну из самых тяжелых военных операций: отступили во время крупной атаки, не потерпев при этом распада или уничтожения своих сил. Немалым подвигом было перебросить около 20 000 солдат и большую часть их боевой техники через Днепр после того, как украинские силы разрушили ключевые мосты. И даже находясь под пристальным разведывательным наблюдением Запада и Украины, им удалось сохранить элемент неожиданности. До самого конца никто на Украине и в НАТО, похоже, не был уверен, что российские войска уходят. Их арьергардные части вели сплоченную оборону, хотя должны были знать, что их товарищи ближе к реке бегут.
Каким-то образом русским удалось отремонтировать поврежденные мосты под обстрелом, навести понтонные мосты и использовать паромы для вывоза своих людей и техники, защищая каждый путь отхода от украинской атаки. Украинской армии теперь придется воевать с этими подразделениями где-то еще, возможно, в менее благоприятных условиях. Хотя бы благодаря дарвиновскому процессу, русская армия, наконец, нашла несколько компетентных планировщиков и командиров на поле боя.
По общему мнению, русские приспосабливаются защищать более короткий фронт, созданный их тактическими поражениями и отступлениями, и делают это новыми усиленными боевыми частями. По сообщениям прессы и спутниковым снимкам, российские войска окапывают оборонительные позиции на всем протяжении линии соприкосновения и сооружают последовательные заграждения из бетонных заграждений и блиндажей. Они также предположительно засеивают землю минами, простым и проверенным временем оружием российских военных. Более укомплектованные подразделения на более коротких фронтах и хорошо подготовленные оборонительные позиции являются составляющими потенциально эффективной обороны. Если боевой дух русских действительно не рухнет и не приведет к массовым мятежам и дезертирству, украинцам придется взять на себя кровавую работу по вытеснению этих частей с их новых позиций.
БОМБИТЬ, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ?
Наконец, русские начали хитрые и эффективные бомбардировки украинской системы производства, передачи и распределения электроэнергии. Удары по электросетям Украины особенно эффективны — и не только потому, что они могут превратить зиму в жестокую борьбу за выживание для украинских мирных жителей. Эта кампания пока не оказалась решающей, но, как и большинство кампаний стратегических бомбардировок, она сопряжена с прямыми и косвенными военными издержками.
Современные военные системы противовоздушной обороны, управления и сбора разведданных работают на электричестве, и если они не могут получить его из сети, они должны получать его от генераторов. Но сделать этот переход не так просто, как щелкнуть выключателем, и он может снизить производительность этих систем. Кроме того, зависимость от генераторов предъявляет дополнительные требования к топливу для системы военной логистики Украины. Тем временем тепловые сигнатуры, производимые генераторами, добавляют еще одну точку данных, которую российская разведка может использовать для получения более точной картины украинских сил.
Российская кампания бомбардировок также связана с альтернативными издержками: украинцы должны тратить ресурсы, чтобы адаптироваться к атакам, и они уже сделали защиту энергетической инфраструктуры от авиаударов военным и дипломатическим приоритетом. Значительная промышленность страны по производству оружия и боеприпасов зависит от электричества, как и большая часть железнодорожной системы, которая перемещает военную технику по стране. Из-за поврежденной электросети украинским солдатам и гражданским лицам придется больше полагаться на дизельные поезда и дизель-генераторы или перейти на генераторы, работающие на дефицитном природном газе. Эти потребности отвлекут еще больше топлива, которое в противном случае могло бы быть использовано для военных операций, или просто возложат дополнительные расходы на союзников Украины, которым нужно будет доставлять топливо. Запад помогает Украине восстанавливать энергосистему, насколько это возможно, несмотря на постоянные атаки. Но с российской точки зрения это хорошая новость, поскольку на ремонт расходуются ресурсы, которые нельзя использовать для поддержки боевых действий на фронте.
Самое тревожное в российских бомбардировках то, что Москва знает, что делает. Русские поражают небольшое количество целей с относительно небольшим количеством оружия и производят непропорциональные эффекты. Хотя американские и британские официальные лица регулярно предсказывали, что российские военные исчерпают свои запасы боеприпасов, очевидно, они где-то их нашли. Хорошо проведенная российская кампания свидетельствует о том, что ее ВВС, которые до сих пор не добились больших успехов в нанесении ударов по сухопутным войскам Украины, извлекли уроки из своих прошлых ошибок.
НЕТ КОНЦА И КРАЯ
Москва теперь, кажется, примирилась с простой целью войны: удержать захваченную землю. И, похоже, он остановился на двух новых военных стратегиях для достижения этой цели. Первый, как показывает отступление от Херсона, мобилизация резервистов и строительство новых заграждений, — создать плотную оборону и заставить украинцев дорого платить за все усилия по возвращению территории. Второй, как показала кампания бомбардировок, заключается в использовании уязвимости украинской электрической инфраструктуры для отвлечения ресурсов от украинских военных действий на фронте, делая продолжение войны болезненным для украинского общества и еще более дорогостоящим для союзников.
Путин может надеяться, что такой подход в конечном итоге приведет Украину к столу переговоров. Или он может просто надеяться, что бесконечные издержки заставят Украину постепенно прекратить свои атаки, ничего не уступая, что приведет к еще одному замороженному конфликту. Очень немногие знают, какова общая военная стратегия России, если она вообще есть. Не исключено также, что недавний период разумных военных решений и грамотной их реализации окажется скорее всплеском, чем предвестником. Самый загадочный вопрос сейчас заключается в том, сработают ли усилия России по обучению большого количества боеспособных подразделений. И остается открытым вопрос, есть ли у Москвы, может ли она производить или импортировать оружие и боеприпасы, необходимые для еще одного года напряженных боев. Но если он сможет создать эти новые подразделения и продолжить разумно сражаться, война может продолжаться в ее нынешнем виде: жестокой схватке.
Война в России, похоже, превратилась из смены режима в захват земель. Если Кремль сможет продолжать принимать военные решения, которые являются просто разумными, и действовать в соответствии с ними просто компетентно, через год западные спецслужбы могут насчитать еще от 50 000 до 100 000 жертв с каждой стороны, а западные законодательные органы могут обсуждать еще 100 миллиардов долларов экономической и военной помощи Украине. На данный момент у дипломатии мало шансов изменить эту траекторию, потому что обе стороны так политически вовлечены в войну. Каждый думает, что победа возможна, а поражение немыслимо.
Если бы они захотели, Соединенные Штаты могли бы разработать дипломатическую стратегию по снижению максималистского мышления как в Украине, так и в России. Но на сегодняшний день он не проявил особого интереса к использованию своих рычагов влияния даже для того, чтобы попытаться уговорить обе стороны сесть за стол переговоров. Тех из нас на Западе, кто рекомендует такие дипломатические усилия, регулярно выкрикивают. Если этот кровавый, дорогостоящий и рискованный тупик продлится еще год, возможно, это изменится.
БЭРРИ Р. ПОЗЕН — международный Фордовский профессор политологии в Массачусетском технологическом институте.
No comments:
Post a Comment